"Это не украинские имена": филолог о языковых мифах, русском YouTube для школьников и пользе суржика

По последним результатам опроса Киевского международного института социологии, 63% украинцев общаются дома на украинском языке. Еще несколько лет назад таких было около 48–51%. Казалось бы, речевая революция уже свершилась.

Но сможет ли украинский язык окончательно вытеснить русский в быту, по мнению филологов? Какие факторы могут этому способствовать или, напротив, мешать? Что мешает говорить по-украински детям? Почему следует отличать диалект от речевой деформации? "Маша" или "Маруся"? "Миша" или "Михась" — и вообще, откуда взялась эта вся "ша"?

Об этом во второй части интервью "Телеграф" пообщался с филологом, преподавательницей украинского языка, фольклористкой и популяризатором родного языка Марией Словолюб.

Первую часть читайте здесь: "Реченець" вместо "дедлайна": филологиня о том, как русификация уничтожила десятки украинских слов и чем заменять англицизмы.

Отличить украинскую форму от заимствованной действительно легко

— "Маша" и "Міша" — это действительно украинские формы имен Мария и Михаил, или все же отдельные, заимствованные имена? Интересно также разобраться с именами Карина/Каріна, Даша/Дарина. Даши иногда обижаются, когда их называют Даринами.

— Благодарю вас за этот вопрос – в свое время я делала видео на эту тему. Конечно, видео не обошла волну хейта. Но сразу отвечу на главное: есть ли Маша, Даша, Миша, Ксюша украинскими формами имен? Конечно, нет. Но и сам вопрос "это украинское имя?" — не совсем корректное.

Ведь все имена имеют происхождение по тому или иному языку. Есть ли имена, удельные украинскому языку? Да. Но сейчас мы говорим не об этом. Имена, которые вы упомянули, заимствованы. То есть есть имя, которое впоследствии адаптируется к языковой среде.

Например, имя Мария происходит из древнееврейского и звучало как Мариам. Я не могу воспроизвести его языком-оригиналом, потому что не являюсь носителем, но приблизительное произношение — именно такое. Впоследствии имя Мариам было заимствовано на разных языках и видоизменено. В английском – это Mary, в украинском – Марія. Это уже приспособленные формы.

А форма Маша – это уменьшительно-ласкательная. Впрочем, в каждом языке такие формы формируются в соответствии с собственной фонетикой, морфологией и грамматикой. Для украинского языка, например, не характерно буквосочетание "ша": Маша, Даша, Паша. В то же время у нас уменьшительные формы имен звучат иначе: Маруся, Марійка, Марічка. В русском языке вы не услышите, чтобы кто-то сказал "Марічко", потому что это не соответствует их языковым нормам.

Так почему мы заимствуем их формы – Маша, Паша? Опять же, слышим характерное "ша" и понимаем — это не свойственно украинской фонетике. В украинском это будет Павлик, Павлусь — то есть совсем другая система уменьшения.

Часто слышу негодование: "А меня мама так назвала! Я — Алена или Даша!". Никто не спорит с этим. Конечно, это ваше имя, вы его уважаете и питаете. Но речь не о личном, а о языковой принадлежности именной формы. Мы не говорим, что какое-нибудь имя хуже или лучше. Мы говорим только о том, есть ли форма имени присущая украинскому языку.

Сейчас популярно брать имена с других языков, например, с итальянского. Людям это нравится — пожалуйста, ваше право.

Это сложная тема, и я советую подойти к ней глубже, особенно если вы хотите, чтобы ваше имя звучало на украинском. Ибо часто, сами того не зная, мы используем формы, пришедшие из русского языка.

Вспомнила имя Петра. В польском оно звучит как Пьотрек, но в украинском — Петро. Хотя Польша тоже соседняя страна. Но это не отразилось на нашей системе имен так, как повлияла русификация. Мы до сих пор не можем, условно говоря, прийти в себя от нее.

Что касается Дарини и Даші — у нас есть Дарина и Дарія — это два разных имени.

Поэтому, когда Дарину называют Дашею, это действительно может быть некстати. Потому что Дарина – это не Даша. И напротив.

Но главное — не ссориться, а разобраться: существует ли вообще в украинском языке уменьшительная форма Даша ? И ответ: нет. Те же "ша" в словах Даша, Маша, Ксюша — маркер того, что эти формы заимствованы, не украинские.

Поэтому вместо Даша можно использовать украинские уменьшительные формы: Даруся, Даринка.

Суржик – это (не) диалект

— Очень часто россияне подменяют понятие диалекта и суржика. Да и украинцы, когда, скажем, жители сходу насмехаются над наречиями, и наоборот. Есть ли суржик право на существование как форма живого диалекта, или это все же языковая ошибка, которую нужно искоренять?

— Важно понимать: суржик и диалект — это совершенно разные вещи. И когда кто-то говорит: "А почему нам нельзя общаться суржиком, если на западе говорят диалектом?"

Слово "суржик" пришло к нам из сельскохозяйственной лексики. Я не буду углубляться в исторический контекст его возникновения – он сложен и ничего хорошего в нем не было. Впрочем, суржик может быть полезен как промежуточное звено. Если человек всю жизнь говорил по-русски, то суржик может быть для него временным мостиком к украинскому. Но проблема возникает тогда, когда человек останавливается на этом городке и стоит на нем годами, не делая шаг вперед.

Диалекты – это совсем другое. Это богатство украинского языка. Современный литературный украинский язык в значительной степени сформирован на основе диалектов. Украина имеет три наречия: северное, юго-западное и юго-восточное. В каждом из них — десятки говоров: слобожанский, приднепровский, степной, буковинский, бойковский, лемковский и т.д. Они обладают собственной лексикой, фонетикой, морфологией, интонацией.

Например, на Харьковщине также был слобожанский, степной или надднепрянский говор, но ныне он практически вытеснен. Потому что исчезли его носители. употребления. А когда нет носителей, которые пользуются этим диалектом, то некому передавать язык дальше. где-то наоборот почти исчез. Почему? Исчезли его носители.Из-за репрессий, русификаций мы все знаем последствия Голодомора 1932-33 годов. другим. И когда мы задумываемся, почему на Харьковщине суржик, а на Тернопольщине диалект, то вспомним, что заглянем в диалектологическую карту, чтобы убедиться, что диалект есть повсюду.

Еще одно распространенное заблуждение — думать, что диалекты и суржик — это лишь о словах. Суржик — это действительно, в основном, слова, часто калькированные с русского — когда мы берем какое-то русское слово, искажённо переносим его в украинский и используем как будто оно украинское. Например, "мероприятие" превращается в "міроприємство" (вместо правильного "захід"). Это и есть суржик.

А вот диалекты — это целая языковая система: интонации, произношение, построение предложений, грамматические формы. Например: "мені сі захтіло" (мне захотелось) или "я буду робив" (я буду делать) — это диалектные конструкции. Эти формы сохранились с давних времён, хотя уже и не входят в современную литературную норму.

Особенно интересны диалекты Западного Полесья. Они — одни из самых древних, обладают чертами еще с V–VII века. И они позволяют проследить, как именно формировался украинский язык. Именно поэтому диалектология – невероятно интересная наука, позволяющая понять не только язык, но и историю народа.

И напоследок, если бы я могла, я бы изучение диалектов внедрила в школьную программу. Дети могли бы исследовать, как говорили их бабушки, какие диалекты были в их регионе. Это не только помогло бы сохранить языковое наследие, но дало бы четкое понимание: суржик — это другое. Это не диалект.

Русский не исчезнет сам

— Последний соцопрос показал, что дома на украинском языке общается 63% граждан. По вашему мнению, вытеснит ли украинский язык русский в быту украинцев в течение следующих 10 лет? Если нет, произойдет ли это вообще?

— Теоретически – да, есть все шансы. Но мы понимаем, что это не только вопрос уже произошедших исторических событий и не только вопрос нынешнего развития.

В разные периоды у нас уже были вспышки просветления — даже в советское время. Если упомянуть историю языка или литературы – была политика украинизации. И тогда все выглядело вполне солнечно, и казалось бы, что действительно – вот она, украинская Украина, и есть все перспективы для этого. После обретения независимости тоже казалось, что все станет на свои места. Сейчас есть полномасштабная война — и уже не первый год. Но, несмотря на это, многие люди все еще общаются на русском.

Поэтому может ли украинский язык вытеснить русский — думаю, что да, может. Но на это влияет огромное количество факторов. Прежде всего, внутреннее осознание каждого из нас. Людям нужно понимание: почему именно в Украине стоит разговаривать на украинском.

Должна быть и поддержка на государственном уровне. Например, преподавание украинского языка в школах должно быть таким, чтобы ученик понимал, что украинский следует хорошо изучать не только для работы или написания книг, а чтобы просто иметь возможность полноценно и естественно общаться им в быту.

Поэтому однозначного ответа нет, но, по моему мнению, положительные перспективы точно есть.

— Вы упомянули о роли государства и просвещения. Есть ли что-то, что может наоборот тормозить эти процессы?

— Опять же это и государство, и образование. Потому что они являются ключевыми факторами. И, конечно, культура. Потому что культура жила, живет и будет жить даже во время войны. Каждый из нас должен делать что-то для того, чтобы он развивался именно на украинском языке.

Есть много таких моментов, и хотя это уже немного выходит за пределы вопроса, я все же скажу как nota bene (лат. — обрати внимание, важно): почему многие люди до сих пор не перешли на украинский? Ибо до сих пор живет пропагандистский стереотип, что украинский язык — это "язык села".

Но если посмотреть в историю — украинский никогда не был языком исключительно села. Ни при каких обстоятельствах. Просто кто-то это сказал, кто подхватил, и это быстро распространилось. А копаться в истории у людей не всегда есть время или желание.

И вот люди, слыша такое, не хотят поддерживать украинский. И вопрос – будут ли наша культура, то есть современное кино, книгоиздательство, предлагать такой продукт, который действительно будет демонстрировать: общаться по-украински – это красиво, это привлекательно, это интересно, это даже трендово.

То есть должны работать все основные "киты" — культура, образование, политика — в общем направлении. Чтобы украинский язык в Украине стал таким же естественным и всеобъемлющим, как немецкий в Германии или другие национальные языки в европейских странах.

Я часто слышу такую фразу: "Какая разница, на каком языке говорить, главное — чтобы человек был хороший". Думаю, вы тоже это слышали. И это даже не вопрос, а скорее устоявшееся убеждение.

Но будем откровенны: язык сам по себе не определяет, какой ты человек. В Германии государственным языком является немецкий — и никто там не считает, что говорящий на немецком автоматически является хорошим или святым. Везде есть те, кто творит беззаконие в любом контексте и все они говорят на родном, государственном языке.

То есть украинец, который говорит по-украински, так же может поступать неправильно. Как и верующий, который ходит в храм, тоже не застрахован от грехов. Его религиозность не делает его святым автоматически. Так же и с языком: то, что ты говоришь на украинском, не делает тебя априори лучше. Я хотела бы разделить этот момент.

Кроме того, нередко наблюдаю, когда говорящие переходят на украинский, но продолжают ругаться по-русски. Я не раз слышала такую фразу среди учеников: "Я не могу ругаться на украинском".

У многих до сих пор живет представление, что украинский — это почти сакральное, как язык молитвы. Что на ней можно говорить только нежно, красиво, и она не "приспособлена" для брани. Мол, "украинский — это же святое, нельзя его пачкать".

Но украинский – это язык. Полноценная. Живая. И здесь речь не идет о том, что речь "заслуживает" или "не заслуживает" брани. Речь идет о том, заслуживаем ли мы сами и позволяем ли себе, собственно, очернять свои уста. На украинском можно делать все. Только начните.

— Можете назвать какую-нибудь свою любимую брань? И что она значит?

— В повседневной жизни я почти не ругаюсь. Когда-то, конечно, в довольно юном возрасте могла употреблять острые слова, но со временем серьезно задумалась над влиянием слова. Ведь слово – это настоящее оружие. Им можно поразить, исцелить, унизить или преподнести. Оно в силах как разрушать, так и лечить.

Когда я это осознала, постепенно начала вытеснять брань из моей речи. Сейчас, пожалуй, самое сильное, что я могу сказать — это "Хай тобі грець!" или "От халепа!", если уж совсем эмоционально реагирую. Это была продолжительная внутренняя работа, но я почувствовала, что она дала результаты.

Когда мы очищаем свою речь – не только от мата, но и от слов-паразитов, неуместных выражений – очищается и мышление. Становится легче формулировать мысли, появляется ясность, и вообще восприятие мира меняется.

Школа учит на украинском. Но YouTube — на русском

— По вашему мнению, почему дети в школах продолжают общаться на русском даже после лет обучения на украинском? Это уходит от родителей? Или, может быть, причина в окружении — мол, если все вокруг говорят на русском, ты тоже автоматически переходишь на нее? В чем, по-вашему, корень проблемы? Что мы можем с этим поделать? Ведь дети – это наше будущее.

— Да, это действительно сложный вопрос. И мне кажется, что проблема глубже, чем просто "дело в родителях" или "дело в социуме". Раньше считалось, что говорить по-русски — это вроде бы модно, современно, показатель образованности. Почему? Потому что все доступные источники – книги, фильмы, музыка – были в основном русскоязычными. Даже после провозглашения независимости Украины, библиотеки были заполнены литературой российских авторов. А книги на русском языке, как переводные, так и оригинальные, продолжали издавать и после 2014 года, после начала войны.

Это уже один из факторов – такая культурная доминанта. Русскоязычные книги, фильмы, сериалы показывали, что русский – это норма. Далее – YouTube, музыка. Молодежь активно потребляет русскоязычный контент. И хочешь ты того или нет, среда влияет. Ты невольно начинаешь копировать, перенимать. Именно поэтому я обращаю внимание на эти аспекты: если мы хотим, чтобы дети говорили на украинском, должны создать для них украиноязычную информационную среду — в книгах, кино, музыке, YouTube-контенте.

Язык должен быть нормальным, привычным — языком образования, воспитания и любви. Да, школа обеспечивает обучение на украинском, но она не может контролировать, на каком языке общаются друзья ребенка или какой контент он смотрит. А если друзья русскоязычные, то и сам ребенок переходит на российский.

Что с этим делать? Все начинается с тех, кто создает контент. Мы должны сделать ставку на качественный украиноязычный продукт. Следующее звено – это родители. Если ребенок живет в русскоязычной семье, он впитывает это как губка и воспринимает российский как родной. Но есть много случаев, когда дети стали движущими изменениями.

Вот недавно я была на фестивале "Слово" в Ивано-Франковске" как спикер. Ко мне подошла мама с дочерью — они из Запорожья. Женщина говорит: "Это моя дочь побудила нас перейти на украинский". А девочка рассказывает, что начала читать, узнавала о русификации, думала как отреагируют родители. Но после полномасштабного вторжения сама объяснила им, почему в Украине важно говорить на украинском.

Поэтому да, речь – это сознание. И когда углубляешься в историю, начинаешь понимать, сколько усилий было приложено, чтобы мы считали русский язык нормой — нейтральной коммуникацией. Но это не случайность – это следствие политики русификации. И мы сегодня пожинаем ее плоды.

Поэтому очень важно говорить об этом с родителями, на собственном примере демонстрировать значимость украинского. Потому что возникает вопрос: если ребенок растет, слышит вокруг русский, то именно на этом языке он начинает воспринимать мир. А язык – это канал, через который мы узнаем реальность. И этот язык, даже если он не украинский, закладывается как родной.

Хотим ли мы, как родители, чтобы наши дети росли с мыслью, что российский — это их родной язык, в то время как Украина ежедневно борется за свою независимость?

Поэтому, отвечая на вопрос "что делать", нужно постоянно показывать, почему украинский язык имеет значение. Говорить с детьми, с родителями, создавать качественный украиноязычный контент. Ведь детям действительно очень сложно, когда они вынуждены жить между двумя языковыми мирами: уроки на украинском — перерывы на российский. Это очень нагружает мозг. А ребенок нуждается в целостном, понятном языковом пространстве. И именно мы должны помочь ей его сформировать.